Уважаемые коллеги, фантастика, мистика, колдовство, альтернативная история стали настолько естественными для нас, не только авторов. но и читателей, что мало кто задумывается о сути вопроса - люди просто читают)
Но, порывшись в интернете, решилась создать эдакий маленький экскурс в историю все же жанров, в которых мы работаем.
Фантастика — разновидность мимесиса, в узком смысле — жанр художественной литературы, кино и изобразительного искусства; её эстетической доминантой является категория фантастического, состоящая в нарушении рамок, границ, правил репрезентации («условностей»). Основным признаком фантастики является наличие в произведении фантастического допущения.
Фантастическое допущение
Фантастическое допущение, или фантастическая идея — основной элемент жанра фантастики. Он заключается во введении в произведение фактора, невозможного с точки зрения читателя либо героев произведения («допущении» его существования в сеттинге произведения).
Фантастическое допущение противопоставляется реалистическому допущению: вымыслу, не противоречащему возможному, который применяется в реалистической художественной литературе. При этом остальные элементы — проблематика, литературные приемы, построение сюжета — у фантастических произведений принципиально не отличаются от реалистических.
Дмитрий Громов и Олег Ладыженский предлагают такую классификацию допущений:
* Научно-фантастическое — введение в произведение научного нововведения. Бывает двух видов:
o Естественнонаучное — технические изобретения, открытия новых законов природы. Характерно для твёрдой НФ.
o Гуманитарно-научное — допущение в области социологии, истории, политики, психологии, этики, религии. Введение новых моделей общества или сознания. Характерно для утопии, антиутопии, социальной фантастики.
* Футурологическое допущение — перенесение действия в будущее. Характерно для научной фантастики: космической оперы, постапокалипсиса, антиутопии.
* Фольклорное допущение (сказочное, мифологическое, легендарное) — введение в произведение существ, предметов, явлений из человеческой мифологии (допущение их реального существования). Характерно для фэнтези.
* Миротворческое допущение — перенесение действия в полностью вымышленный мир (допущение существования такого мира). Характерно для фэнтези, космической оперы.
* Мистическое допущение — введение в произведение фантастического фактора, которому не дается рационального объяснения. Характерно для жанра хоррор.
* Фантасмагорическое допущение — введение в произведение фактора, противоречащего любому здравому смыслу и не способного иметь никакого логического основания.
Юрий Зубакин делит допущения просто на научно-фантастические (не противоречащие науке и законам природы) и ненаучно-фантастические (противоречащие им).
В одном и том же произведении могут сочетаться разные виды допущений.
Фантастическое допущение используется, чтобы полнее раскрыть проблематику произведения, характеры персонажей, за счет помещения их в нестандартные условия; для предложения научных и ненаучных гипотез; для создания экзотического антуража.
Далее привожу тезисы из статьи Дмитрия Володихина:
Определение фантастики – задача, вызвавшая колоссальное количество дискуссий. Основой для не меньшего числа споров стал вопрос о том, из чего состоит фантастика, как она классифицируется.
Вопрос о выделении фантастики в самостоятельное понятие встал в результате развития во второй половине 19 и начале 20 вв. литературы, прочно связанной с научно-техническим прогрессом. Сюжетную основу фантастических произведений составляли научные открытия, изобретения, технические предвидения... Признанными авторитетами фантастики тех десятилетий стали Герберт Уэллс и Жюль Верн. До середины 20 в. фантастика держалась несколько особняком от остальной литературы: слишком сильно она была связана с наукой. Теоретикам литературного процесса это дало основание утверждать, будто фантастика – совершенно особый род литературы, существующий по правилам, присущим только ему, и ставящий перед собой особые задачи.
Впоследствии это мнение было поколеблено. Характерно высказывание знаменитого американского фантаста Рэя Брэдбери: «Фантастика – литература». Иными словами, никаких значимых перегородок не существует. Во второй половине 20 в. прежние теории постепенно отступали под натиском изменений, происходивших в фантастике. Во-первых, в понятие «фантастика» стали включать не только собственно «научную фантастику», т.е. произведения, восходящие в основе своей к образцам жюльверновского и уэллсовского производства. Под одной с ними крышей оказались тексты, связанные с «хоррором» (литературой ужасов), мистикой и фэнтези (волшебной, магической фантастикой). Во-вторых, значительные изменения произошли и в научной фантастике: «новая волна» американских фантастов и «четвертая волна» в СССР (1950–1980-е 20 в.) повели активную борьбу за разрушение границ «гетто» фантастики, ее слияние с литературой «основного потока», уничтожение негласных табу, господствовавших в классической научной фантастике старого образца. Целый ряд направлений в «нефантастической» литературе так или иначе обрели про-фантастическое звучание, заимствовали антураж фантастики. Романтическая литература, литературная сказка (Е.Шварц), фантасмагория (А.Грин), эзотерический роман (П.Коэльо, В.Пелевин), множество текстов, лежащих в традиции постмодернизма (например, Мантисса Фаулза), признаются в среде фантастов «своими» или «почти своими», т.е. пограничными, лежащими в широкой полосе, на которую распространяются сферы влияния одновременно литературы «основного потока» и фантастики.
Paulo Koelho
Пауло Коэльо
В конце 20 и первые годы 21 вв. нарастает разрушение привычных для фантастической литературы понятий «фэнтези» и «научная фантастика». Было создано немало теорий, так или иначе закреплявших за этими видами фантастики строго определенные границы. Но для массового читателя все было понятно по антуражу: фэнтези – это там, где колдовство, мечи и эльфы; фантастика научная – это там, где роботы, звездолеты и бластеры. Постепенно появилась «science fantasy», т.е. «научная фэнтези», отлично соединявшая колдовство со звездолетами, а мечи – с роботами. Родился особый вид фантастики – «альтернативная история», в дальнейшем пополнившаяся «криптоисторией». И там, и там фантасты пользуются как привычным антуражем научной фантастики, так и фэнтезийным, а то и соединяют их в нерасторжимое целое. Возникли направления, в рамках которых вообще не имеет особого значения принадлежность к научной фантастике или фэнтези. В англо-американской литературе это прежде всего киберпанк, а в отечественной – турбореализм и «сакральная фантастика».
В результате сложилась ситуация, когда понятия научная фантастика и фэнтези, прежде прочно разделявшие фантастическую литературу надвое, размылись до предела.
Фантастика в целом представляет собой в наши дни континент, заселенный очень пестро. Причем отдельные «народности» (направления) находятся в близком родстве с соседями, и порой очень трудно понять, где кончаются границы одной из них и начинается территория совсем другой. Нынешняя фантастика похожа на плавильный котел, в котором все сплавляется со всем и переплавляется во все. Внутри этого котла теряет смысл сколько-нибудь четкая классификация. Границы между литературой основного потока и фантастикой почти стерлись, во всяком случае, никакой четкости здесь нет. Современный литературовед не имеет ясных, строго определенных критериев для отделения первого от второго.
Скорее, границы воздвигает издатель. Искусство маркетинга требует апеллирования к интересам устоявшихся групп читателей. Поэтому издатели и продавцы создают так называемые «форматы», т.е. формируют параметры, в рамках которых в печать принимаются конкретные произведения. Эти «форматы» диктуют фантастам прежде всего антураж произведения, кроме того, приемы построения сюжета и, время от времени, тематический диапазон. Широко распространено понятие «неформат». Так называют текст, не подходящий по своим параметрам к какому-либо устоявшемуся «формату». У автора «неформатного» фантастического произведения, как правило, возникают сложности с его публикацией.
Таким образом, в фантастике критик и литературовед не имеют серьезного влияния на литературный процесс; его направляют в первую очередь издатель и книгопродавец. Существует огромный, неровно очерченный «мир фантастического», и рядом с ним – гораздо более узкое явление – «форматная» фантастика, фантастика в строгом смысле слова.
Существует ли хотя бы чисто номинально теоретическое отличие фантастики от не-фантастики? Да, и оно в равной степени касается литературы, кино, живописи, музыки, театра. В лаконичном, энциклопедическом виде оно звучит следующим образом: «Фантастика (от греч. phantastike – искусство воображать) – форма отображения мира, при которой на основе реальных представлений создается логически несовместимая с ними («сверхъестественная», «чудесная») картина Вселенной.
Что это означает? Фантастика – метод, а не жанр и не направление в литературе и искусстве. Этот метод на практике означает применение особого приема – «фантастического допущения». А фантастическое допущение объяснить совсем несложно. Каждое произведение литературы и искусства предполагает создание его творцом «вторичного мира», построенного с помощью воображения. Там действуют выдуманные герои в выдуманных обстоятельствах. Если автор-творец вводит в свой вторичный мир элементы небывалого, т.е. того, что, по мнению его современников и сограждан, в принципе не могло существовать в том времени и в том месте, с которым связан вторичный мир произведения, значит, перед нами фантастическое допущение. Иногда весь «вторичный мир» совершенно реален: допустим, это провинциальный советский городок из романа А.Мирера Дом скитальцев или провинциальный американский городок из романа К.Саймака Все живое. Вдруг внутри этой привычной для читателя реальности появляется нечто немыслимое (агрессивные пришельцы в первом случае и разумные растения во втором). Но может быть и совершенно иначе: Дж. Р.Р.Толкин создал силой своей фантазии мир Средиземья, никогда нигде не существовавший, но тем не менее ставший для многих людей 20 в. более реальным, чем окружающая их действительность. И то, и другое – фантастическое допущение.
Количество небывалого во вторичном мире произведения не играет роли. Важен сам факт его наличия.
Допустим, времена изменились и техническая небывальщина превратилась в нечто обыденное. Так, например, скоростные автомобили, войны с массовым применением летательных аппаратов или, скажем, мощные подводные лодки были на практике невозможны для времен Жюля Верна и Герберта Уэллса. Сейчас этим никого не удивишь. Но произведения вековой давности, где все это описано, остаются фантастикой, поскольку для тех лет они ею были.
Опера Садко – фантастика, ибо в ней использован фольклорный мотив подводного царства. А вот само древнерусское произведение о Садко фантастикой не было, поскольку представления людей, живших во времена, когда оно возникло, допускали реальность подводного царства. Фильм Нибелунги – фантастика, т.к. в нем есть шапка-невидимка и «живая броня», делавшая человека неуязвимым. Но древнегерманские эпические произведения о нибелунгах к фантастике не относятся, поскольку в эпоху их возникновения магические предметы могли представляться чем-то необычным, но все же реально существующим.
Если автор пишет о будущем, то его произведение всегда относится к фантастике, поскольку любое будущее – по определению небывальщина, никаких точных знаний о нем нет. Если он пишет о прошлом и допускает существование в незапамятные времена эльфов и троллей, то попадает на поле фантастики. Возможно, люди средневековья и считали возможным присутствие «маленького народца» по соседству, но современное мироведение это отрицает. Теоретически нельзя исключить, что в 22 в., например, эльфы опять окажутся элементом окружающей реальности, и такое представление станет массовым. Но и этом случае произведение 20 в. останется фантастикой, учитывая тот факт, что фантастикой оно родилось.
Источник: http://forum.lenizdat.org/index.php/topic,1307.msg53061/boardseen.html#new |
