В этот раз меня полковник Заварзин предпочел не вызывать на Лубянку. Он просто позвонил мне и произнес:
- Игорь, приезжай на Чистые Пруды. Завтра к десяти.
Отпуск, который планировался, теперь откладывался. Случилось нечто не ординарное, раз Геннадий Осипович обратился ко мне не официально. Ну, вот и пришлось запихнуть чемодан, с пляжными принадлежностями, далеко на антресоль.
Утром проснулся, побрел в ванную. Взглянул на себя в зеркало и улыбнулся. Старичок - лесовичок. Оброс. Хотел, было побриться, но передумал. Пусть борода пока побудет. Прошелся на кухню, заварил кофе. Нарезал бутербродов. Кинуть взгляд на часы. Времени достаточно, значит - успеваю.
Включил телевизор - скукотища. Опять Запад на Россию бочку катит. Да что они привязались. В сердцах хотел плюнуть на пол, но передумал. Самому ведь придется, потом мыть.
На кухню возвратиться заставил бодрящий запах любимого кофе. Сделал несколько глотков. На душе стало хорошо, аж петь захотелось.
Вновь взглянул на часы. Пора. До гаража еще пешком топать. В коридоре, уже у самых дверей остановился. Надумал свой табельный ТТ дома оставить. Вернулся в комнату, положил в ящик, и тут же бегом побежал к дверям, чувствуя, что могу опоздать.
Старенький, но по-прежнему любимый, "Форд" оставил у обочины. До места решил прогуляться пешочком. Под ногами шуршат листья желтые и красные - осень. Бархатный сезон.
Заварзина разглядел издали. Тот стоял у самой кромки пруда и кормил белым хлебом уток. Привыкшие к человеку птицы явно не желали улетать на юг. На полковнике темно-синее пальто, клетчатая кепка, чуть сдвинутая на глаза. У ног стоял дипломат.
Увидев меня, он улыбнулся и рукой показал в сторону скамейки.
Садиться не стали (холодно). Прислонились к спинке. Геннадий Осипович, запихнул руку в карман и достал оттуда портсигар. Открывая, протянул мне.
- Закуривай, - предложил он.
Я взял. Пока искал в карманах пальто зажигалку, полковник раскрыл дипломат и протянул бумагу.
- Читай, - молвил Заварзин.
От поиска зажигалки пришлось отказаться. Сигарета тут же оказалась за ухом, и я взял документ. Грамота старая, исписанная мелким почерком, таким же, как и у меня корявым.
-Читай, читай, - проговорил Геннадий Осипович.
Разобрать удалось немного, часть текста по краям просто превратилась в труху. Писал, по всей видимости, кто-то из людей царя Петра Алексеевича Романова. Автор сообщал, что во время путешествия по Европе государя Московского, на того готовилось покушение. Целью, которого было заменить Петра Великого на двойника, человека преданного (тут текст не возможно было прочитать). Далее дьяк сообщал, что в ходе операции ему, как представителю (тут снова не возможно было прочитать) числа (цифры размыты) удалось предотвратить измену. Внизу дата - 7201 год и подпись, последняя произвела на меня, куда большее впечатление, чем сам текст.
Подпись принадлежала мне!
- Теперь понимаешь, зачем я тебя вызвал? - поинтересовался Заварзин.
- Нет! - Честно признался я.
- Не, думал, что у нас в ФСБ, - добавил Геннадий Осипович, - такие "тупые" сотрудники.
Полковник, скорее всего, шутил, да вот только слова его сильно ударили по моему самолюбию. Человек с высшим образованием не мог быть тупым!
- Вот, что Игорек, - сказал Заварзин, - дело тебе предстоит не простое. Подпись на документе твоя. Я проверял. Следовательно, писал ее в 7201 году от сотворения мира, или в 1693 году от Рождества Христова, как принято говорить сейчас, - ты. Поэтому и выполнять задание придется, скорее всего, тебе. Мне больше не кого послать в прошлое. Об этом судить можно вот по этому документу. Правильно говорю?
- Правильно товарищ полковник.
- Так вот, - продолжил Заварзин, и кратко изложил предполагаемое задание. - Теперь тебе миссия ясна. Исход, судя по этой записке, - Геннадий Осипович, взял у меня из рук грамоту, - то же. - Положил ее в дипломат, - Вот только понимаешь Игорь, - тут он сделал паузу, - существует одна загвоздка.
Я удивленно посмотрел на полковника, не понимая смысла сказанных им слов. В прошлом мне приходилось бывать. Один раз забросили в пятнадцатый век, другие разы в двадцатом. Только в семнадцатый и восемнадцатый меня не забрасывали. Неужели настал черед, и я увижу Петра Великого? С миссией справлюсь без проблем, так чего опасаться? Или полковник считает по-другому? Чего он колеблется? Чего опасается? А может Геннадий Осипович, что-то не договаривает? Но вот что?
- Загвоздка, - между тем, продолжал Заварзин, - в том, что я не уверен, что тебе удастся вернуться назад. В родную эпоху, а вдруг не все пойдет не так гладко, как хотелось. Не забывай, тебе придется не просто контролировать события, но и влиять на них. До этого, Игорь, ты этим не занимался. Был простым наблюдателем и все. Теперь же у тебя статус совершенно иной.
Тут он закурил сигарету, и мне пришлось последовать его примеру.
- Нам многое не известно, - продолжал полковник. - Дата события уничтожена временем. Боюсь, придется тебе прожить в конце семнадцатого века, несколько лет...
-Несколько лет? - переспросил я, понимая, что отпуск помахал мне ручкой.
-Увы, несколько лет, - вздохнул Заварзин. - И еще (тут мне просто пришлось сосредоточиться) у меня нет уверенности, что ты вернешься!
Последнее мог бы и не говорить. Тут и так понятно. Прошлое страны нам известно, а мое будущее нет. Шальная пуля и жизнь прервалась, в самом рассвете сил.
- Так что вот, - продолжил между тем полковник, - бери этот дипломат. Езжай домой. Проштудируй литературу по той эпохе. Времени на посещение архивов у тебя сейчас нет! - К чему это он сказал, я так и не понял. (Разве что-то изменится, если пороюсь в поисках информации там). Видимо Заварзин понял мое недоумение и добавил, - Бумаги выправлять долго. Раньше думал, успею, но когда сунулся, понял, что бюрократических препятствий больно много. Так что прибегни к рассекреченным материалам. А уж затем приступай к выполнению задания. Ты не должен допустить изменения истории. - Тут он оглядел меня и добавил, - побрейся, а вот усы оставь!
Оставив "Форд" в гараже, вернулся домой. В комнате положил дипломат на стол, а сам на кухню. Заварил кофе и задумался.
Почему именно я?
Вот такой вот вопрос. "Почему именно я?" В смысле, не почему мне поручено это задание, тут вопросов нет. Если грамота написана в прошлом мной, то я и должен выполнять это задание. С другой стороны, почему все так складывается? Простой лейтенант. За спиной несколько "командировок" в прошлое. Один раз с напарником. Задача всегда простая - наблюдать. А тут, бас и такая миссия. Без подготовки, а если провалю? Тут же отогнал сомнение.
Налил кофе. Кинул в него несколько ложек сахара, помешал.
Вся жизнь какая-то у меня не логичная. Когда на службу призывали, не предполагал, что в секретный отдел угожу. Вначале очутился в дивизии имени Дзержинского, но не прошло и недели, как меня к себе вызвал подполковник Егоров. Сообщил, что мной один полковник с Лубянки интересуется, дескать, изъявляет желание к себе забрать. Ушел на пару минут, а затем вернулся не один. Потом позже узнал, что по мою душу явился сам руководитель секретного отдела - полковник Заварзин Геннадий Осипович.
- Я вас оставлю, - произнес подполковник и ушел из кабинета.
Полковник, словно не сомневаясь, что я соглашусь, подсунул мне подписку о неразглашении. Видимо в душе мечтал служить в таком ведомстве - подмахнул. Вот тогда и рассказал Геннадий Осипович, что это за секретный отдел такой. Я вначале не поверил, пока на задание не отправился.
Но это было уже потом. Тем же вечером, мы покинули часть, а уже на следующий день оказался зачисленным в Академию ФСБ. Там несколько лет изучал языки, радиодело и прочие премудрости. Думал на шпиона готовят. Оказалось нет.
Когда закончил обучение (ну, я так предполагал) отправился на первое задание, но не один. Дали напарника. Когда вернулся, полковник лично поздравил с успешным завершением учебы. Теперь в прошлое путешествовал один. В итоге, после третьей по счету самостоятельной миссии, присвоили звание лейтенанта. Сейчас вот отпуском наградит, должны были, но Заварзин все переиграл. Почему?
А может, они давно знали, что я обязан отправиться именно в эпоху Петра Первого?
Теперь я, когда все хорошенечко продумал, в этом ни капельки не сомневался.
Поставил чашку на стол, пошел в комнату. Там открыл дипломат и выложил на стол содержимое. Маленькая черная коробочка, для перемещения во времени. Пистолет. Парик на подобии тех, что носили в Петровскую эпоху. Курительная трубка. Ну, тут понятно от сигарет придется отказаться. Радует, что полковник не забыл о моей вредной привычке. Флэшка.
Последнюю покрутил с минуту в руках и бросил в дипломат. Вряд ли пригодится. По себе знаю, что в Интернете информации об любых эпохах не так уж и много. Разве вот биографии в "Википедии" посмотреть. Отправиться бы в архив, да в документах порыться. Увы, нельзя, полковник почему-то торопит. Может, сомневается, что удастся найти что-то ценное?
Так что информацию придется искать в книгах. Поэтому, сложив вещи в дипломат направился к книжному шкафу. Пробежался глазами по полкам, вытащил несколько томов посвященный эпохе Петра Великого.
-Не густо, - вздохнув, проговорил я через час.
Информации по интересуемому меня периоду оказалось не так уж и много. Все что связано с именем Петра Великого в основном относилось либо к его детскому возрасту, либо к Северной войне. Было несколько записей, но каких-то поверхностных. И все это меня не устраивало.
Такое ощущение, что отправляться придется в неизвестное. Оставалось только одно, узнать об окружении Петра, как можно больше.
Звонок в домофон прервал мои размышления. Я встал и подошел к входной двери. Прибыл курьер от полковника Заварзина. Открыл уличную дверь и стал ждать.
Молодой человек в штатском протянул мне большую сумку и пакет. Я посмотрел на него, в надежде, что может быть, Заварзин передал что-то на словах, но парень попросил только расписаться в бумагах, что пакет доставлен. После того, как была выполнена просьба, он ушел.
Вернувшись в гостиную, открыл сумку. Там оказалась одежда, которую носили в семнадцатом веке и письмо. Распечатал пакет. Всего несколько стандартных скупых строк.
- И так, - проговорил я в слух, - Игорь Сергеевич, во времена Петра Первого вы отправляетесь в качестве французского авантюриста.
Улыбнулся.
Звали меня теперь Мишель Ля Гранд.
1698 год. Европа.
Уже три года прошло с того момента, как, перенеся в конец семнадцатого века, а заговорщиков так обнаружить не смог. Даже проник в окружение Петра, для чего познакомился с Лефортом.
Совершил путешествие с государем по Европе. Побывал в Польше, Германии, Голландии и Англии. Чтобы быть все время около Петра, вынужден был работать с ним бок о бок на корабельных вервях Амстердама. Лично наблюдал, как самодержец заключал договор с англичанами о поставке в Россию табака.
Почувствовал, что одному не справиться, отчего был вынужден нанять людей, которые медленно и верно собирали мне сведения об окружении Петра.
Вот, например Меншиков Александр Данилович, сын конюха, оказался единственным настоящим другом государя. В душе сама простота. Это потом он будет грести под себя все, а сейчас чистый ангел. По вечерам составлял компанию Петру в борьбе с Ивашкой Хмельницким. Вот только не могу понять, ему то зачем организовывать заговор? Сейчас Алексашка второй человек в государстве, а при дубликате может просто в небытие уйти.
Франц Я́ковлевич Лефо́рт человек предложивший совершить путешествие государю по Европе. Сподвижник Петра. Военную карьеру в России начал еще при Алексее Михайловиче. Имел возможность организовать заговор. Если это так, то тогда неудивительно, что он умер через год, после возвращения царя из заграницы.
Патрик Гордон. Открытый переход во время смут 1689 года на сторону Петра Великого поставил шотландца в близкие, и даже дружеские отношения с царём. Вроде бы смысла нет, менять его на кого-то другого. Вот только и он умер в том же году, что и Лефорт.
Было ли это простым совпадением, одному богу известно.
Существовали и другие кандидаты, но их имена просто в истории не сохранились. Стоит отметить только одно, что среди них не было русских. Каким бы не был плохим царь, он считался помазанником божьим, а на него в ту эпоху ни у кого рука бы не поднялась.
Зато сам царь разочаровал меня. Он не был таким, каким его изображали в последствии историки. Не было того напора и удали, что способна была изменить судьбу Московского государства. По мне он - просто пьяница. Обычный больной человек, постоянно страдавший от похмелья. Единственное что делал Петр с удовольствием, так это работал. В этом я убедился, когда мы строили на Амстердамских вервях корабль. Царь грезил морем. Когда мы засиживались, бывало в трактирах он, подливая нам в кружки вино, говаривал:
- Вот разобьем турок, пробьемся в Средиземное море! Вот тогда и будем торговать с Европой.
Иногда бывало, прогуливаясь по берегу Атлантического океана, проклинал этот вечный холод и слякоть.
-В России и так лета нет. А Гордон с Лефортом, да ты Алексашка все подначиваете: "К Балтике тебе надо выходить Петр, к Балтике! Без Балтики России не будет!".
Петр смотрел на меня и говорил:
- А я ведь, Мишель, лето люблю.
Такие диалоги сейчас, и такие поступки потом. Может, мне миссия все же не удалась? И государя подменили? И что заставило его поменять свои привычки? Изменить решения?
А ведь он после приезда отказался от русской одежды. Заключил мир с ненавистными турками и выступил против Швеции, стараясь вернуть себе море, которое просто терпеть не мог.
Ближе к концу 1697 года, я впервые увидел двойника Петра. Звали его Исаак. Работал он плотником на одной из французских верфей, куда нас с государем привела судьба. Был паренек на несколько вершков выше государя, чуть шире в плечах, длинные волосы у него почти не вились, а говорить по-русски совсем не умел.
Петр, когда увидел его, руки в стороны развел. Долго восхищался и даже звал с собой в Россию. С какой целью я мог только догадываться.
Пришлось, приставит к нему человека, который должен был мне сообщать обо всех контактах Исаака с подозрительными для меня людьми. Вот только ни кто (кроме государя) сходством царя с плотником не заинтересовался.
До тех пор, пока в августе 1698 года мы втроем: я, Меншиков и Петр не завалились в один из придорожных трактиров, что находился недалеко от городу Парижа, куда государь наведался проведать "своего брата" - короля французского.
Пили мы помногу. Особенно усердствовал государь, казалось временами, что тот готов был осушить все бутылки в трактире. Мне пришлось даже напомнить, но так чтобы монарх этого не слышал, Меншикову, что напитки эти не бесплатные и стоят очень дорого. Увидев удивленный взгляд Алексашки, пояснил, что хозяин, узнав, что гости его иноземцы, попытается содрать с них как можно больше.
-У Петра есть деньги, - пояснил фаворит.
Ну, еще бы не было. Здесь за границей Петр деньги тратил не разумно только на вино и инструмент. Заказал два огромных сундука, с морскими приборами. (Наверно они уже в России, и ждут, не дождутся, когда царь откроет первую навигаторскую школу.)
- Денег хватит, - повторил Меншиков, подливая в кубок вина.
"Лишь бы здоровья хватило", - подумал я, и тяжело вздохнул.
-Ты, Мишель лучше не вздыхай, - проговорил Петр, - а пей.
Против воли царя не пойдешь. Пить старался в меру, но все равно после нескольких бутылок, вслед за Петром и Меншиковым вырубился. Причем явно сделал это по-русски - лицом в салат.
Меня разбудил Алексашка. Весь бледный.
-Все пропало, - прошептал он.
-Что пропало? - поинтересовался я.
- Пееттрр!
-Что Петр?
-Он, он не дышит.
После этих слов, сон как рукой сняло.
"Вот те бабушка и юрьев день", - пронеслось в моей голове. Посмотрел на Меншикова и спросил:
- Где он? Это ты его убил?
Меншиков побледнел. Перекрестился и промямлил:
-Да, ты что? Чтобы я? Государя... Перепил его величество, вон валяется. - и дрожащей рукой Алексашка показал на лежащего, на полу, государя.
Встал, подошел и присел над монархом. Тот возлежал, раскинув руки. В одной бутылка, в другой кубок. Глаза открыты. Пришлось вернуться к столу, взять серебряную тарелку. Обтерев ее рукавом, проверил дыхание Петра, затем коснулся его руки и понял, что жизнь прекратилась много часов назад. Меншиков оказался прав, царь был мертв.
-Что будем делать Мишель? - спросил фаворит.
-Думать.
Такого ответа тот явно не ожидал. Да и я сам признаться тоже.
- Ты лучше Алексашка расскажи мне, пока я думать буду, как сие произошло?
Меншиков начал, что-то лепетать. Но я его не слушал, сосредоточившись на своих мыслях.
Задание - провалено. Мне не только не удалось избежать подмены, так еще и пришлось стать свидетелем смерти государя, в столь молодом возрасте. А может это моя вина? Не окажись я в этой эпохе, вполне возможно Петр никогда не отправился бы в этот трактир. И тут вновь меня посетила мысль о подмене.
- Алексашка, - скомандовал я.
Меншиков вздрогнул. Ожидал увидеть гневный взгляд, но этого не произошло. Александру Даниловичу сейчас было явно не до этого. Рушилась вся его карьера. Кому он теперь в России нужен?
-Что? - произнес он, каким-то мертвым голосом.
-Нужно чтобы сюда прибыли Лефорт, Возницын и Головин.
Последние двое были сейчас очень значительными персонами, и их карьера напрямую зависела от Петра.
-Зачем? - удивился фаворит.
-Ну, ты же хочешь остаться у власти?
Меншиков явно ни чего не понял, но бросился выполнять просьбу.
-Стой Александр Данилович, - проговорил я, удержав его в дверях, - найди еще людей, что смогли бы отыскать нам плотника Исаака. А лучше самого Исаака.
Он улыбнулся (видимо до фаворита дошла моя мысль) и скрылся в дверях.
Теперь следовало уговорить трактирщика, чтобы тот забыл о попойке. Заодно уломать его, придать бренное тело московского царя (хотя тот вряд ли догадывается, кто гулял у него этой ночью) земле. Я обшарил карманы кафтана государя и извлек на свет божий пару кошельков. Думаю, этого хватит.
Вышел из комнаты и отправился искать хозяина. Разыскал того на улице. Славный малый беседовал с какой-то девицей, осыпая ту сальными шутками. Красотка хохотала.
Я прокашлял, стараясь привлечь, таким образом, его внимание. И мне это удалось. Трактирщик попросил у дамы разрешения отлучиться на минуту. Когда он подошел поближе, я отвел его в сторону и изложил сложившуюся ситуацию. Славный малый перекрестился. Спросил только: не я ли его убил? А после того как получил отрицательный ответ, да кошелек с деньгами, молвил:
-Вы, уж господин не беспокойтесь. Похороним в лучших традициях.
-Вот и славно, - сказал я, потом протянул второй кошель и добавил, - а это тебе за то вино, что мы с приятелями выпили.
Приблизительно через два часа прискакали Меншиков, Головин и Прокофий Возницын. С ними был и Исаак.
Я удивленно посмотрел на Алексашку и спросил:
- А где Лефорт?
Головин вот уже минут десять ходил из угла в угол. "Это не хорошо, - шептал посол, - очень не хорошо". Прокофий Возницын теребил в руках шапку, не понимая, что теперь делать. Меншиков, потянулся, было за бутылочкой вина, но я убрал ее, из-под самого его носа. Тот хотел, было возмутиться, но, вспомнив последствия вечеринки - промолчал. Теперь вот сидел, задумчиво смотря на остатки вчерашнего обеда. Исаак, необычно высокого роста молодой человек лет двадцати пяти - двадцати семи, одетый в темный кафтан голландского покроя с поношенным галстуком, стоял у окна в недоумении. Он ни как не мог понять, для чего его обычного плотника притащили в этот трактир на окраине Парижа.
- Петр мертв, господа, - проговорил я, - а с его смертью умерла и ваша власть в Московском государстве. Ваше влияние на правителей теперь ничтожно. Не думаю, что царевна Софья, а она сейчас осталась единственной наследницей, за которой есть силы, будет к вам прислушиваться. Так что я предлагаю, заменить умершего Петра - двойником. - Тут кивнул в сторону Исаака. Тот встрепенулся, словно поняв, что речь зашла о нем. - Ибо другого решения для сложившейся ситуации не вижу. Софья не простит тех, кто заставил ее отречься от трона. Она не забудет жизни за стенами монастыря.
Все трое, кроме Исаака (он просто не понимал русскую речь) побледнели.
- Вам лишь нужно, постоянно держать "плотника" под своим контролем. Не допускать его к войскам. Назначьте его, - тут я задумался, вспомнил, кем был Петр, и проговорил - капитан-бомбардиром.
-Но, ведь народ заметит подмену, - проговорил Возницын.
-Заметит, - согласился я. - После приезда в Москву, закройте близнеца в Преображенском. Уничтожьте стрельцов, что несут службу в Кремле. Сошлите жену Евдокию в монастырь.
-Но, как же Лефорт и Гордон? - спросил Меншиков, - они знают Петра лично.
-Я же спрашивал, почему ты Алексашка не привел Лефорта, - проговорил я.
Фаворит промолчал, может и к лучшему. Теперь судьба Лефорта и Гордона решена. Видимо их смерти в 1699 году не избежать.
- Если не будут возмущаться, - решение принималось с трудом, - убить!
Все трое, кроме Исаака побледнели.
-Убить! - повторил я.
Было еще несколько вопросов, которые нам предстояло решить. Во-первых, Исаак не владел русским языком. По-русски тот конечно научится говорить, в этом я ни сколько не сомневался. Правда, скорее всего акцент останется. Об этом мне Возницын напомнил:
-Как же этот немчура разговаривать будет?
Ответ пришел сам собой. Вспомнилась вдруг сказка "Голый король". Либо ты глуп, либо ты не свою должность занимаешь. С другой стороны, с простым народом государь не так уж сильно и общался, были простые мужики около него, да и то те, что успехом были обязаны царю. Взять того же Демидова. Да и сам Петр, как помнилось мне, в будущем говорил странными фразами, к тому же не всем и понятными.
В-вторых, (это уже выяснилось потом) плотник ни в какую не хотел надевать одежду покойного царя, то ли из предубеждений, то ли просто из-за того, что она ему не нравилась. В-третьих, (это была предположение Меншикова) интересно было узнать, будет ли Исаак продолжать войну с Турцией? Последняя не нравилась ни Возницыну, ни Головину. Были еще вопросы. И как только мы пришли к согласию, оставалось уговорить плотника.
И его удалось уговорить.
Под шумок предложил создать Тайную канцелярию при Преображенском приказе. Сие не было принято с восторгом, но заговорщикам просто ничего не оставалось делать. И еще, настоял на том, чтобы сей эпизод с посещением окрестностей Парижа, а уж тем более Франции в документах не упоминался.
Хотели бы возразить, да не смогли.
Через два дня посольство, покинув Францию, отправилось к границам Московского царства.
Москва, как много в этом слове для сердца русского...
В последний раз в столице московского государства я был, пожалуй, два года назад. Тогда бродил по кривым улочкам, разглядывал дома да интересовался у прохожих как добраться до Кукуя. Нет того впечатления, что я ожидал, она на меня не произвела. Большая деревня - одним словом. Тогда, когда впервые переместился сюда - я был ни кем, сейчас же вернувшись с Великим посольством, стал важной шишкой. К моим словам (если со стороны взглянуть) прислушивалось не только окружение царя, но и сам монарх. Как бы злопыхателей в лице Лефорта, да Патрика Гордона не получить.
То, что для них, да некоторых стрельцов подмена не прошла незамеченной, я не удивился. Ну, это и понятно. Лефорт и Гордон друзья наипервейшие, они, как сказали бы в моем времени, и подсадили государя на стакан. Попросту говоря, были косвенными виновниками его смерти. Стрельцы же неладное заподозрили только из-за того, что царь одежду русскую носить перестал, да и общаться стал все больше по иноземному. Не ускользнуло и то, что раннее образованный человек стал все чаще и чаще прибегать к услугам писаря. Вроде пустяки, но так задевающие русскую душу. Если иноземцы еще как-то помалкивали, по-видимому, выгоду пытались в сей подмене отыскать, то стрельцы сразу: "Царя иноземцы подменили!" Последних утихомирили. Пришлось главарей, тех, кто лично встречался с государем, казнить.
Как не противился Головин, а разрешил он мне заняться и Лефортом с Гордоном. С помощью надежных людей, потихоньку убрал обоих. Умерли тихо и мирно. Что было причиной их смерти меня, мало волновало. Дал задания душегубам, а как те его исполнят - меня не волнует. Подослал человечка и к царевне.
Вскоре сам ощутил на себе недобрые взгляды. В один из дней, закрылся у себя в горнице в Преображенском дворце. Долго сидел и думал, под конец взял бумагу, и написал то злосчастное письмо, послужившее причиной моего появления здесь.
Вечером, когда дворец спал, а во дворе были только одни караульные, выскользнул с его территории. Дворами, дворами в сторону того место, где у меня в будущем был оставлен "Форд".
Когда оказался на месте, вытащил из карман коробочку, да и нажал кнопочку. Сам вдруг подумал, а почему я ей раньше не воспользовался.
2013 Москва.
Утром попытался дозвониться до полковника Заварзина. Сначала искал долго сотовый, потом махнул рукой и попробовал с домашнего. Вот только мобильный номер не ответил. Ладно бы если женский голос сказал: "Телефон в не зоны действия сети", так ведь нет. При наборе номера отсутствовали даже гудки.
Пришлось ехать на Лубянку, и тут я почувствовал, что с мир вокруг меня изменился. Словно люди стали другими. Но что же произошло? Не ужели я "убил бабочку"?
Но мир, в котором я очутился, не был связан с моим путешествием.
На стене в кабинете полковника Заварзина, там, где обычно висел портрет президента Российской федерации, сейчас был - Лев Троцкий. Да и сам я оказался разведчиком, что должен был находиться в Лондоне. Поэтому, о письме, что, скорее всего, хранилось в архивах госбезопасности, мне пришлось умолчать.
Что-то произошло в прошлом, но что? Не, уже ли вновь придется вернуться в прошлое, чтобы восстановить мой мир?
